В 1815 году у них родился сын Людвиг (или Александр), отец будущего скульптора. Едва мальчику минуло 14 лет, как родители определили его в корпус инженеров путей сообщения.
  Надо полагать, Александр учился весьма прилежно, коль в 1834 году, его, тогда уже прапорщика, командировали в Моршанск на реку Цну «для составления полного проекта об улучшении Цнинского судоходства». Именно там он встретил свою будущую супругу Элеонору Антоновну Яхимовскую.  Бывают же совпадения: Элеонора тоже жила в Моршанске у благодетелей  Лансере— барона и  баронессы Ворнезиус, Филиппа Федоровича и Варвары Николаевны  (урожденной Полтавцевой). Увы, у столь достоочтимой пары не было собственных детей, и потому на брак Элеоноры и Александра Ворнезиусы возлагали большие надежды.
  8 ноября 1844 года капеллан Пятого округа внутренней стражи ( не стоит удивляться: в те годы Моршанск стал местом жительства ссыльных и переселенцев из бутнтующей Польши) А.К.Барановский записал в метрической книге: «Благородный господин Людвиг Павлов сын Лансере, юноша тридцати лет, с госпожою Элеонорой Антоновой, дочерью Яхимовского, девицей двадцати лет, обоих римско-католического исповедания… законным браком сочетал и тожественно благословил в присутствии достойных свидетелей...»
  Служебное рвение, которое проявлял женатый Лансере, начальство оценило. Его назначили полицмейстером судоходства на реке Цне и в майорском чине отправили служить в седьмой округ путей сообщения.
  12 августа 1849 года в охваченном Моршанске родился долгожданный мальчик, нареченный родителями католическим именем Евгений-Болеслав-Волдемар Лансере-младший. Тот самый Лансере...
  Элеонора Антоновна умерла в 1856 г. Сегодня трудно сказать, что явилось тому причиной. Похоронили ее Моршанском кладбище. Где? Разве ж теперь установишь... А жизнь, между тем, продолжалась. Александр Павлович много работал, Ворнезиусы помогали ему воспитывать детей. Любимцем барона был Евгений. Он нанял мальчику двоих учителей, сам знакомил его с родным краем, вывозил в лес, в окрестные поля с поспевшей пшеницей.
  Особой страстью любознательного непоседы были лошади. Моршанский уезд славился своими рысаками, выращенными в имении Новотомниково графа Воронцова-Дашкова. В конюшне мальчик пропадал часами, делал зарисовки  с натуры, потом бегал в кузницу, откуда возвращался совершенно зареванный. Как же: «Кузнец Степан отказался ковать коней из металла!»
   Отец вразумлял страдающее чадо - мол, сначала нарисуй желаемое, вылепи модель из воска, а уж потом проси сделать отливку. Евгений тут же вскинулся: «Где воск? Сейчас сделаю...» Отец опять останавливал торопыгу: «Это не в кузнице делается. Вот, погоди, отведу тебя как-нибудь в чугунолитейную мастерскую...»
   Визит туда все откладывался и откладывался: Александр Павлович прочил сыну другое будущее. В 1863 году подполковник Лансере получил приказ о переводе в Санкт-Петербург, забрал с собой детей и выехал в северную столицу.
   В Петербурге Евгения определи в классическую гимназию. Началась тяжелая после моршанской вольницы, казенная жизнь. Строгий распорядок отбивал тягу к учению. Маленький Лансере тосковал по родным, неважно выглядел, и Александр Павлович, переволновавшись за сына, принял решениеотправить его в глушь, в Саратов. Там и закончил Евгений гимназический курс, по воле родителей поступил на юридический факультет Петербургского университета. Но не адвокатский диплом и пыльные тома уголовных дел манили юношу. Хотелось Евгению в совершенстве освоить искусство ваяния, но родные дружно отговаривали: «Что за блажь?!»
   Его квартира была похожа на мастерскую скульптора. В ней постоянно бывали учащиеся Академии художеств, где молодого вольного слушателя Лансере часто видели на лекциях и практикумах. Своей мечте он не изменил, засыпал и просыпался с одной думой: творить, добиваться признания, доказать, отцу в первую очередь, что быть художником почетно, что жить иначе он не может.
   Труды не пропали даром. Первая «Тройка» Евгения Лансере, которую он вылепил в 11 лет, была подарена наследнику престола будущему Александру Ш.
  Однажды Евгений решился попытать счастья. И из Строевое Сапожковского уезда Рязанской губернии в  Правление Императорской Академии художеств было отправлено прошение: «Представляя семь групп моей работы -  приближающуюся тройку, запряженную в сани с тремя седоками, вылитую из бронзы и отчеканенную на заводе Соколова, честь имею покорнейше просить поставить мою группу на академическую выставку на получение звания неклассного художника. Эту группу я желаю продать за 350 рублей серебром... Студент С.-Петербургского Императорского университета Евгений Лансере. 1869 года августа 19 дня». Очень скоро Евгений получил радостное известие: скульптуру приобрели, а Академия художеств присвоила ему то звание, что он просил — неклассного художника второй степени. Иными словами, талант Лансере был признан официально.
  Через год он представил еще несколько работ. Из воска — «Усталые рязанские крестьянки бредут домой с поля» и бронзовые скульптуры — «Татарин, доящий кобылу», «Отправление на базар мужика и баб в санях», «Чумак с возом», «Грузин и пятеро черкес». В прошении Евгений написал, что вновь желал бы увидеть их на академической выставке и получить следующее звание. Но  в тот раз ему выдали только денежную премию 250 рублей, что тоже было неплохо. Два года Лансере путешествовал на них по Кавказу. Впечатления от поездки воплощаются в новые скульптурные группы «Царский сокольничий XVII века», сценки из казачьей жизни «Заманчивое предложение», «Молодой линейный казак», «Подпасок и пять абреков». Императорской Академии художеств ничего не оставалось, кроме как удостоить Лансере звания классного художника первой степени. Евгению было 22 года…
  Произведения Лансере экспонировались и на Всемирных выставках в Париже, Лондоне, Вене, Филадельфии, на Всероссийской выставке в 1882 году. В 1886 году состоялась его первая персональная выставка, где было представлено около ста его работ. Евгений Александрович много работал по частным заказам. Все они, как правило, исполнялись в единственном экземпляре. Затем право на литье скульптур Лансере покупают фабриканты Шопен, Сазиков, Грачев и начинают тиражировать его работы. Всего же за свою короткую жизнь он создал более 400 произведений. Последняя выставка Е.А. Лансере была в Москве в ЦДРИ в  1948 году в связи со 100-летием со дня его рождения.
   Как-то на выставке собственных работ судьба свела его с девушкой Катей. Катя настолько хорошо разбиралась в искусстве, что произвела на Лансере очень приятное впечатление. Евгений всерьез задумался об их общем будущем. Когда же он вернулся из очередной творческой поездки, на этот раз по Средней Азии, решение о свадьбе было принято окончательно. В первый свой визит к дому невесты Лансере подъехал в довольно странном костюме: кафтан без пуговиц, шаровары. На ногах — мягкие черкесские сапоги, на голове — нелепая в Петербурге кавказская шапочка. Не знаю, состоялась бы свадьба, если б Николай Леонтьевич Бенуа (из знаменитейшего рода архитекторов и художников), отец Кати, не был уверен в таланте и надежности будущего зятя.
  В 1874 году молодые отправились в свадебное путешествие в Париж. В том же году 4 ноября Императорская Академия художеств вручила Евгению Александровичу Лансере диплом почетного вольного художника. Его можно было бы назвать абсолютно счастливым человеком, если б не плохое самочувствие... Чахотка — в прошлом веке подобный диагноз был равносилен смертному приговору. Счет жизни пошел на дни. Зная, как мало ему отпущено, Евгений Александрович работал днем и ночью. Во-первых, чтобы обеспечить достойное будущее шестерым детям; во-вторых, он просто хотел оставить о себе память. По совету врачей Лансере переехал на дачу графов Кушелевых-Безбородко под Петербургом, где обычно гостили многие члены семейства Бенуа... Но все было напрасно, туберкулез прогрессировал.
     Спасаясь от болезни, Евгений Александрович купил себе дом в уютном малороссийском селе недалеко от Харькова. Совсем молодой, но почерневший и исхудавший человек с совершенно прозрачными пальцами, сидя в глубоком кресле небольшого дома около окна, занимался отделкой очередной статуэтки... Какой талант загубила чахотка! Увы, благодатный украинский климат не спас жизни Лансере. 24 марта 1896 года в канцелярию Академии художеств поступила официальная бумага за подписью преподавателя Н.Л.Бенуа: «Милостивейший государь Петр Федорович! С прискорбием извещаю Ваше Превосходительство о кончине зятя, почетного вольного художника Императорской Академии художеств, скульптора Евгения Александровича Лансере. Панихида будет 26 марта в 12 часов дня в соборе Николы Морского».
  Бронзовые кони Лансере не принесли его большому семейству желанного достатка. Кончина же и вовсе подорвала небогатый бюджет. Художник и скульптор, но, прежде всего, добрый человек А.Л.Олбер просил оказать академии ей поддержку. В журнале заседания Совета Императорской Академии художеств было записано: «Господин Обер на имя конференц-секретаря от 9 апреля сего года сообщил о больших расходах в связи с кончиной скульптора Е.А. Лансере оставшихся без средств шестерых детей, просит благосклонно о приобретении у вдовы двух групп из воска «Святослав» и «Амазонка». Их приобрели за счет Академии за 1500 рублей...»
   Что значили эти деньги! Вдова Екатерина Николаевна с маленькими детьми вернулась в дом родителей. Софья, Екатерина, Мария, Николай, Евгений, Зинаида получили прекрасное образование, выросли нужными Отечеству людьми. О самых талантливых и знаменитых детях Лансере нужно сказать особо.
   Евгений Евгеньевич, академик, народный художник России и Грузии, лауреат Сталинской премии. В конце прошлого века он учился в Париже, в мастерских Каллороси, Жирардо и Куртуа. Иллюстрировал повести Л.Толстого «Хаджи Мурат», «Казаки», работал в графике «малых форм» (оформлял центральные периодические журналы), в автолитографии, в сатирических рисунках, даже в живописи. Оформлял декорации в различных театрах, Казанский вокзал в столице, гостиницу «Москва»...
  Николай Евгеньевич окончил архитектурное отделение Академии художеств в 1904 году. Его многочисленные проекты и постройки в Петербурге вы-полнены главным образом в неоклассическом стиле начала века, удачно работал он и в стиле «сталинского неоклассицизма» (жилой дом в Москве на Кировском проспекте, 69). Николай Евгеньевич был еще и замечательным графиком, декоратором (внутренняя отделка особняка В.П.Кочубея в Царском Селе). В 30-х годах Николая Евгеньевича репрессировали, реабилитировав уже посмертно...
   Зинаида Евгеньевна (в замужестве Серебрякова) — художница великолепная. Ее картины очаровывают поэзией крестьянской жизни, а портреты и пастельные пейзажи поражают чистотой красок. В 1924 году Зинаида Евгеньевна уехала в Париж, навсегда покинув Россию. И, тем не менее, в 1928-1929 гг. в Ленинграде состоялась ее выставка. Впрочем, творчество Серебряковой по-настоящему оценили много позже. В 1965 и 1987 годах в Москве были проведены две персональные выставки. 
     Накануне 150-го дня рождения Евгения Александровича были выпущены почтовые марки в его память; 24 августа — в знаменательный день — их торжественно погасили на Моршанском почтамте. Теперь посетители здешнего историко-художественного музея могут поближе познакомиться с подлинниками известных работ скульптора. Их семь (бесценное богатство!): «Горец на лошади», «Всадник на лошади», «Дахма», «Альетмез», два варианта «Джигитовки» и, конечно, «Прощание казака с казачкой».

   Надежда Уварова