В сознании большинства людей слова «крестьянское восстание» в истории Тамбовщины периода Октябрьской революции и последующего становления Советской власти, ассоциируются исключительно с крестьянской войной 1920 — 1921 г.г. под руководством А. С. Антонова. Но немногие сохранившиеся документы тех лет свидетельствуют — в период с 1918 года (времени установления Советской власти на Тамбовщине) по начало 20-х годов Тамбовскую губернию захлестнула целая волна стихийных восстаний.
Не обошли стороной те грозные события и — Моршанск.

Одной из основных причин недовольства населения была мягко говоря непопулярная продовольственная политика новых властей. Декрет ВЦИК и СНК о продовольственной диктатуре предписывал реквизировать у крестьян излишки хлеба. В Тамбовскую губернию стаями саранчи хлынули продотряды. Усердие, с которым продармейцы воплощали в жизнь этот декрет, порой принимало форму банального грабежа. У крестьян отбирали не только хлеб, но и почти всю живность (коров, овец, гусей), людей жестоко избивали, практиковались порки, отмечались случаи изнасилований, расстрелы стали обыденным явлением.
Осенью 1920 года в село Ивенье пришёл продотряд. Руководство продотряда разместилось в доме местного жителя Клепова Федора Васильевича, в семье которого было 16 (!) детей. Выбили оконную раму, установили пулемёт и принялись потрошить сундуки. Брали все, что понравится. Жене Клепова, Прасковье Сергеевне, удалось сохранить лишь большой серебряный самовар, так как она украдкой велела своей внучке Ане (той самой Рахмановой Анне Павловне) вывернуть из него кран. Затянутые в кожу, обвешанные оружием продотрядники приказали Клепову грузить в телеги зерно из амбара, а сами расположились в горнице, потребовали от хозяйки самогона и закуски и принялись пировать. Плотно закусив, зашли в амбар и увидели, что хозяин погрузил в подводы практически весь хлеб, но оставил семенные запасы. Отобрали и их. Но и этого показалось им мало. Клепова заставили шапкой вымести из амбара все хлебные зерна.
Фёдор Васильевич в сердцах выругался:
— Ироды, мы же с голоду помрём!
Оскорбленные продармейцы не долго думая решили наказать непочтительного крестьянина. Наказать просто — расстрелять. Строптивца подвели к стене дома местного жителя Михаила Гугучкина (дом этот сохранился до сей поры). Фёдор Васильевич попрощался с детьми, перекрестился на четыре стороны и приготовился к смерти. Но тут его жена бросилась на колени перед командиром, стала целовать его сапоги и молить о пощаде:
— Куда ж я с шестнадцатью ртами, да без кормильца?! С голоду ведь перемрем!
«Горячее» сердце пламенного революционера оттаяло. Приказ о расстреле был отменен.
Обобрав крестьян буквально до нитки, отряд покинул село. Грабежу подверглись также села Питерское, Борки, Гумны.
Возмущенные мужики, в основном ветераны мировой войны, повытаскивали припрятанные до поры до времени винтовки и недалеко от села, в оврагах, перехватили тяжело груженый награбленным добром обоз. Бойцы продотряда были перебиты все до одного. А награбленное было возвращено хозяевам по принадлежности, благо педантичные комиссары составили точный список…
Надо думать, что действия продотрядов образца 18-го года были не более гуманны.
18 августа 1918 года в село Алгасово Моршанского уезда на грузовике прибыл продотряд в количестве 23 человек при одном пулемете. Местными жителями, возмущенными чинившимся в их селе разбоем, отряд был разогнан. Часть его бойцов сумела бежать. Несколько продотрядников получили тяжелые ранения и были захвачены восставшими. Удалось им взять и пулемёт. На следующий день из Моршанска прибыл карательный отряд в 120 человек с четырьмя пулемётами и трёхдюймовым орудием. Расположившись в селе Рыбное, каратели подвергли восставших пулеметно-артиллерийскому обстрелу. Подавив таким образом сопротивление, отряд вошел в Алгасово и приступил к наведению порядка. Ответственный агент губпродкома Акименков, руководивший карательным отрядом, так описывает это в своём докладе от 22 августа 1918 года: «…собрали сход, арестовали одного попа, несмотря на возмущение толпы, и еще нескольких лиц, замешанных в этом. Сейчас идет следствие…» А закончил так: «Завтра ликвидируем все. Попа, наверное, расстреляем». Вот и все следствие…
К слову сказать, сами большевики в своих документах называют отряды, направляемые на подавление восстаний именно карательными.
И уезд полыхнул огнём недовольства.
Осенью 1918 года вспыхнуло крупное крестьянское восстание в селе Отъяссы Моршанского уезда, руководимое эсерами братьями Меркуловыми Ефремом ((1879, с. Отъяссы Моршанского у. Тамбовской губ. — 1937). Тамбовский округ. № 1 — эсеры и Совет КД. С. Отъяссы. Из крестьян. Низшее образование. Земледелец. Эсер с 1906. Был арестован с боевой дружиной, отказался назвать свое имя, бежал из Тамбовской тюрьмы. В 1909 арестован за ограбление конторы, приговорён к 18 годам каторги, отбывал в Москве и Александровском централе. Участник заседания УС 5 января, 9 января арестован. С 1918 один из руководителей восстания тамбовских крестьян. Репрессирован.), Павлом и Тимофеем Никитовичами. Против восставших были брошены отряды красноармейцев и продотрядников. Но быстро подавить его не удалось. Повстанческие отряды были мобильны, кроме того, в отличии от красноармейцев, пользовались поддержкой местного населения. Приказом председателя Моршанской уездной ЧК Шведова от 24 октября 1918 года руководители восстания, а так же все «их приспешники» были объявлены вне закона. Тот же приказ санкционировал расстрел на месте без суда и следствия для лиц «замеченных в содействии» восставшим.
Сильный партизанский отряд (возможно входивший в отряд Меркуловых) действовал в районе сел Ивенье, Гумны, Левино. Повстанцы препятствовали действиям продотрядов, не пропуская их в села. Попытки красных сбить повстанцев с их позиций на гуменской горе успехом не увенчались. Тогда из Моршанска подтянули артиллерию. Только после массированного обстрела красноармейцы смогли оттеснить восставших в лес.
Той же осенью вспыхнул мятеж в Шацком уезде. Огонь восстания перекинулся и на Моршанский уезд. Волнения охватили села Алгасово, Вановье, Кулики, Ракшу. На подавление был брошен отряд под командованием председателя штаба по ликвидации мятежа в Моршанском уезде И. Е. Атюнина. В начале ноября 1918 года карателями были с боем взяты несколько сел, в том числе и Алгасово. 5 ноября взято Вановье. Но восставшие не сдавались. Более того, 6 ноября Атюнин и члены его штаба Соколов и Щеглов едва не попали в руки повстанцев. При передислокации штаба, они были окружены отрядом крестьян, вооруженных, как докладывал в Тамбов сам Атюнин, топорами, вилами и косами. Спастись командирам карателей удалось лишь благодаря резвости их коней.
Тогда же, в 1918 году против моршанских повстанцев впервые (а вовсе не против армий Антонова в 1920–21 годах) была применена авиация. Об этом свидетельствует сохранившийся в архивах документ — рапорт командира 2-й Моршанской боевой авиагруппы Кожуна от 4 ноября 1918 года, где он докладывает:
«Сего числа от вверенной мне группы летало три самолёта от 11 до 14 часов на разведку района Ракша — Островка — Рыбное… …Прошу сообщить, могу ли я в будущее время, в случае обнаружения скопищ войск и митингов, отдавать приказание разгонять таковые пулемётным огнём с самолетов».
Сам уездный город был охвачен паникой. Мобилизованные местные жители были ненадёжны, при подавлении беспорядков «вели себя пассивно». Военное руководство уезда просит выделить в свое распоряжение солдат из других губерний, так как «для гарнизона солдаты своего уезда крайне нежелательны». 30 октября моршанский военрук Эвальд запрашивает Тамбов: куда девать три тысячи мобилизованных? Военное руководство губернии намеревается отправить их в Камышинскую дивизию Южного фронта, но сделать это не успевает.
7 ноября восставшие мобилизованные офицеры, унтер-офицеры и солдаты захватывают станцию Фитингоф. 9 ноября посланный на подавление мятежа отряд железнодорожной охраны с бронеавтомобилем и пулемётами в ходе тяжёлого боя был наголову разбит повстанцами. Воодушевленные победой, мятежники двинулись на Моршанск, разбирая и разрушая по дороге железнодорожное полотно. В Тамбов из полетели панические телеграммы: «Тысячные толпы мятежников движутся к городу. Необходима срочная военная помощь с артиллерией».
К Моршанску власти стягивают крупные военные силы. На подавление мятежа были брошены отряды из Тамбова, Пензы, Шацка, с пулемётами, бронеавтомобилями и артиллерией. Плюс уже упоминавшаяся авиация. Плюс моршанский гарнизон и уездный партактив. Силы, надо сказать, немалые!
И повстанцы отказываются от похода на Моршанск. Возможно, их испугало количество и оснащение войск противника. Но вероятно и то, что восставшие стали просто напросто разбегаться. По воспоминаниям старожилов отряд мятежников, отступая от Моршанска, затопил в одном из водоемов значительное количество оружия — винтовки и несколько пулемётов. А это означает, что данное вооружение оказалось просто невостребованным.
Как бы то ни было, повстанцы отвернули от Моршанска и направились к селу Рудовка, что на границе Моршанского и Кирсановского уездов, где набирало силу еще одно восстание. Вероятно, моршанцы слились с рудовскими мятежниками и позднее были уничтожены.
Становой хребет моршанского мятежа был сломлен жесточайшим образом. По всему уезду производились массовые расстрелы. Село Ракша было практически уничтожено артиллерийским огнём, а многие его жители были расстреляны и захоронены в общей могиле у кромки леса. В самом Моршанске расстрелы происходили в саду на правом берегу Цны в районе Троицкого собора. Пленных мятежников массово расстреливали у стены городского кладбища и тут же зарывали. Есть сведения, что восемь крестьян, в числе которых были Марков, Сучков, Костяев и Кузьмин, были зарыты в могилу еще живыми. Кстати, подобным же образом на моршанском кладбище были живьём зарыты в землю несколько пленных казаков-мамонтовцев в 1919 году.
К началу 19-го года восстание в моршанском уезде было практически подавлено. Не нашлось у моршанских повстанцев талантливого вожака, способного объединить разрозненные отряды под единым командованием. Из искр не разгорелось пламя. Но они не погасли. В ярком пламени «антонова огня» были и наши моршанские искры…
Девяносто лет минуло после тех страшных событий. Нет в живых никого из их участников. Почти не осталось очевидцев.
А в середине тридцатых годов архив по мятежу в Тамбовской губернии, в котором хранились и документы о событиях 1918–1919 годов в Моршанском уезде, был сожжен чекистами.
Осталась только память…

за предоставленный материал огромное спасибо savaMT — Игорь Савенковъ
http://dobroslav13.livejournal.com/245644.html